в липкой сердцевине
день вычерчен весь –
черными линиями
тени стекают –
каплями длинными,
медленно, будто взвесь,
движутся целого части:
в солнечном *разморине*,
в цветах хромопласта –
жаром тела слеплены,
проткнуты лучами-клиньями
и стрелками часа
двенадцатого –
инъекцией времени
в плоть пространства.
сплавляем намертво наши запчасти –
истертые шестеренки сердец,
колени, запястья,
перфоленты старых стихов –
странных и длинных,
в многоточьях –
создаем мир новых чудес,
среди сварочных швов
кровоточа
под ацетиленовым жарким огнем –
будто от жажды великой
друг друга пьем.
